Неточные совпадения
Он не
раздеваясь ходил своим ровным шагом взад и вперед по звучному паркету освещенной одною лампой столовой, по ковру темной гостиной, в которой свет отражался только на большом, недавно сделанном портрете его, висевшем над диваном, и чрез ее кабинет, где горели две свечи, освещая портреты ее родных и приятельниц и красивые, давно близко знакомые ему безделушки ее письменного стола. Чрез ее комнату он доходил
до двери спальни и опять поворачивался.
Еще
до чаю <хозяин> успел
раздеться и выпрыгнуть в реку, где барахтался и шумел с полчаса с рыбаками, покрикивая на Фому Большого и Кузьму, и, накричавшись, нахлопотавшись, намерзнувшись в воде, очутился на катере с аппетитом и так пил чай, что было завидно.
Он медленно
разделся до ночного белья, выпил еще вина и, сидя на постели, почувствовал, что возобновляется ощущение зреющего нарыва, испытанное им в Женеве.
На жалобу ее Самгину нечем было ответить; он думал, что доигрался с Варварой
до необходимости изменить или прекратить игру. И, когда Варвара, разрумяненная морозом, не
раздеваясь, оживленно влетела в комнату, — он поднялся встречу ей с ласковой улыбкой, но, кинув ему на бегу «здравствуйте!» — она обняла Сомову, закричала...
— Знаешь, Климчик, у меня — успех! Успех и успех! — с удивлением и как будто даже со страхом повторила она. — И все — Алина, дай ей бог счастья, она ставит меня на ноги! Многому она и Лютов научили меня. «Ну, говорит, довольно, Дунька, поезжай в провинцию за хорошими рецензиями». Сама она — не талантливая, но — все понимает, все
до последней тютельки, — как одеться и
раздеться. Любит талант, за талантливость и с Лютовым живет.
— Нет, нет, — у меня теперь есть деньги… — сказал он, глядя загадочно на Райского. — Да я еще в баню
до ужина пойду. Я весь выпачкался, не одевался и не
раздевался почти. Я, видите ли, живу теперь не у огородника на квартире, а у одной духовной особы. Сегодня там баню топят, я схожу в баню, потом поужинаю и лягу уж на всю ночь.
Пока Половодов шел
до спальни, Антонида Ивановна успела уничтожить все следы присутствия постороннего человека в комнате и сделала вид, что спит. Привалов очутился в самом скверном положении, какое только можно себе представить. Он попал на какое-то кресло и сидел на нем, затаив дыхание; кровь прилила в голову, и колени дрожали от волнения. Он слышал, как Половодов нетвердой походкой вошел в спальню, поставил свечу на ночной столик и, не желая тревожить спавшей жены, осторожно начал
раздеваться.
В этот день мы дошли
до того места, где Синанца
разделяется надвое: Да-Синанцу [Да-си-нань-ча — большой юго-западный приток (развилина).] и Сяо-Синанцу [Сяо-си-нань-ча — малый юго-западный приток.]. Первая является главной рекой, вторая — ее притоком.
Около Черных скал тропа
разделилась. Одна (правая) пошла в горы в обход опасного места, а другая направилась куда-то через реку. Дерсу, хорошо знающий эти места, указал на правую тропу. Левая, по его словам, идет только
до зверовой фанзы Цу-жун-гоу [Цун-жун-гоу — поляна в лесу около реки.] и там кончается.
Через четверть часа мы подходили к поселку. Я никогда не уставал так, как в этот день. Дойдя
до первой фанзы, мы вошли в нее и не
раздеваясь легли на кан.
Не доходя
до реки Горбуши 2 км, тропа
разделяется. Конная идет вброд через реку, а пешеходная взбирается на утесы и лепится по карнизу. Место это считается опасным, потому что почва на тропе под давлением ноги ползет книзу.
Едва Верочка
разделась и убрала платье, — впрочем, на это ушло много времени, потому что она все задумывалась: сняла браслет и долго сидела с ним в руке, вынула серьгу — и опять забылась, и много времени прошло, пока она вспомнила, что ведь она страшно устала, что ведь она даже не могла стоять перед зеркалом, а опустилась в изнеможении на стул, как добрела
до своей комнаты, что надобно же поскорее
раздеться и лечь, — едва Верочка легла в постель, в комнату вошла Марья Алексевна с подносом, на котором была большая отцовская чашка и лежала целая груда сухарей.
Глубоко оскорбленная, она села под окошко и
до глубокой ночи сидела не
раздеваясь, неподвижно глядя на темное небо.
Успокоить Харитину было делом нелегким, и Галактион провозился с ней
до самого утра, пока она не заснула тут же на диване, не
раздеваясь, как приехала.
Все утки
разделяются на пары ранее другой дичи; селезень показывает постоянно ревнивую и страстную, доходящую
до полного самоотвержения, любовь к утке и в то же время — непримиримую враждебность и злобу к ее гнезду, яйцам и детям!
Начиная же от летней кухни
до мельницы, где река
разделялась надвое и была мелка, мы удили пескарей, а иногда и других маленьких рыбок.
Ну так когда он сходил с ума, то вот что выдумал для своего удовольствия: он
раздевался у себя дома, совершенно, как Адам, оставлял на себе одну обувь, накидывал на себя широкий плащ
до пят, закатывался в него и с важной, величественной миной выходил на улицу.
Происходит смятение. Городничиха поспешает сообщить своему мужу, что приказные бунтуются, требуют водки, а водки, дескать, дать невозможно, потому что пот еще намеднись, у исправника, столоначальник Подгоняйчиков
до того натенькался, что даже вообразил, что домой спать пришел, и стал при всех
раздеваться.
Сезон промчался незаметно. Визиты, театры, балы — ангелочек с утра
до вечера только и делал, что
раздевался и одевался. И всякий раз, возвращаясь домой усталая, но вся пылающая от волнения, Верочка кидалась на шею к матери и восклицала...
Жизнь Александра
разделялась на две половины. Утро поглощала служба. Он рылся в запыленных делах, соображал вовсе не касавшиеся
до него обстоятельства, считал на бумаге миллионами не принадлежавшие ему деньги. Но порой голова отказывалась думать за других, перо выпадало из рук, и им овладевала та сладостная нега, на которую сердился Петр Иваныч.
Они резко
разделились на две стороны — в одной обожали его, а в другой ненавидели
до кровомщения; но без ума были и те и другие.
Подойдя к окну своей спальни, он тихо отпирал его и одним прыжком прыгал в спальню, где,
раздевшись и улегшись, засыпал крепчайшим сном часов
до десяти, не внушая никакого подозрения Миропе Дмитриевне, так как она знала, что Аггей Никитич всегда любил спать долго по утрам, и вообще Миропа Дмитриевна последнее время весьма мало думала о своем супруге, ибо ее занимала собственная довольно серьезная мысль: видя, как Рамзаев — человек не особенно практический и расчетливый — богател с каждым днем, Миропа Дмитриевна вздумала попросить его с принятием, конечно, залогов от нее взять ее в долю, когда он на следующий год будет брать новый откуп; но Рамзаев наотрез отказал ей в том, говоря, что откупное дело рискованное и что он никогда не позволит себе вовлекать в него своих добрых знакомых.
Мнения
разделились. Очищенный, на основании прежней таперской практики, утверждал, что никаких других доказательств не нужно; напротив того, Балалайкин, как адвокат, настаивал, что, по малой мере, необходимо совершить еще подлог. Что касается
до меня, то хотя я и опасался, что одного двоеженства будет недостаточно, но, признаюсь, мысль о подлоге пугала меня.
Когда же он, наконец,
разделся и полез к Матвею под одно одеяло, — то Матвей даже отшатнулся,
до такой степени самое лицо Дымы стало чужое.
Придворные приходят смотреть работу портных и ничего не видят, так как портные водят иголками по пустому месту. Но, помня условие, все должностные лица говорят, что видят платья и хвалят их. То же делает и царь. Приходит время процессии, в которой царь пойдет в новом платье. Царь
раздевается и надевает новые платья, т. е. остается голый и голый идет по городу. Но, помня условие, никто не решается сказать, что платьев нет,
до тех пор, пока малое дитя не вскрикнуло: «Смотрите, он голый!»
С тех пор Людмила не раз, уведя Сашу в свой покой, принималась расстегивать его курточку. Сперва он стыдился
до слез, но скоро привык. И уже смотрел ясно и спокойно, как Людмила опускала его рубашку, обнажала его плечи, ласкала и хлопала по спине. И уже, наконец, сам принимался
раздеваться.
Дома, разморённый угнетающей жарою,
разделся до нижнего белья, лёг на пол, чувствуя себя обиженным, отвергнутым, больным, а перед глазами, поминутно меняясь, стояло лицо дяди Марка, задумчивое, сконфуженное и чужое, как лицо попадьи.
Что касается
до партии «красных», то и она
разделялась на три отдела: на так называемых «стригунов», на так называемых «скворцов» и на так называемых «плакс или канюк».
Берутся, например, шесть конских волос одинаковой длины, выравниваются в толщине, [То есть одна половина волос кладется комлем вверх, а другая вниз.] завязываются на конце обыкновенным узлом,
разделяются поровну и сучатся или вьются (как кто лучше умеет)
до самого конца волос; потом опять завязывается обыкновенный узел: это называется коленцем.
Ни один, от старого
до малого, не пройдет мимо реки или пруда, не поглядев, как гуляет вольная рыбка, и долго, не шевелясь, стоит иногда пешеход-крестьянин, спешивший куда-нибудь за нужным делом, забывает на время свою трудовую жизнь и, наклонясь над синим омутом, пристально смотрит в темную глубь, любуясь на резвые движенья рыб, особенно, когда она играет и плещется, как она, всплыв наверх, вдруг, крутым поворотом, погружается в воду, плеснув хвостом и оставя вертящийся круг на поверхности, края которого, постепенно расширяясь, не вдруг сольются с спокойною гладью воды, или как она, одним только краешком спинного пера рассекая поверхность воды — стрелою пролетит прямо в одну какую-нибудь сторону и следом за ней пробежит длинная струя, которая,
разделяясь на две, представляет странную фигуру расходящегося треугольника…
Такое предпочтение приемышу продолжалось, однако,
до известного времени: с возрастом чувства девочки
разделялись, казалось, поровну между товарищами детства; привязанность ее к обоим была, по-видимому, одинакова.
Не зажигая огня в своей комнате, Климков бесшумно
разделся, нащупал в темноте постель, лёг и плотно закутался в сырую, холодную простыню. Ему хотелось не видеть ничего, не слышать, хотелось сжаться в маленький, незаметный комок. В памяти звучали гнусавые слова Саши. Евсею казалось, что он слышит его запах, видит красный венец на жёлтой коже лба. И в самом деле, откуда-то сбоку, сквозь стену,
до него доходили раздражённые крики...
В этом отношении жизнь моя резко
разделяется на две совершенно отличные друг от друга половины:
до упразднения крепостного права и после упразднения оного.
Басистов целую ночь не спал и не
раздевался, он
до самого утра все писал письмо к одному своему товарищу в Москву; а Наталья хотя и
разделась и легла в постель, но тоже ни на минуту не уснула и не закрыла даже глаз.
На другой день поутру, когда мы оделись и пришли пить чай в дом, Иван Ипатыч, против обыкновения, вышел к нам, объяснил мою вину Манасеиным и Елагину, приказал им идти в гимназию, а меня лишил чаю, велел остаться дома, идти во флигель,
раздеться, лечь в постель и пролежать в ней
до вечера, а вместо завтрака и обеда велел дать мне ломоть хлеба и стакан воды.
Я читал
до тех пор, пока не начали слипаться отяжелевшие веки. Наконец зевнул, отложил в сторону атлас и решил ложиться. Потягиваясь и предвкушая мирный сон под шум и стук дождя, перешел в спальню,
разделся и лег.
Его уговаривают, удерживают, но ничто уж теперь не помогает, раз человек оскорблен в своих лучших чувствах. Он быстро, сердито срывает с себя пиджак и панталоны, мгновенно
раздевается, заставляя дам отворачиваться и заслоняться зонтиками, и — бух — с шумом и брызгами летит вниз головой в воду, не забыв, однако, предварительно одним углом глаза рассчитать расстояние
до недалекой мужской купальни.
И таким образом ехали все вплоть
до Петербурга, то
раздеваясь, то одеваясь и выказывая радость неслыханную.
Мне кажется, она
до сих пор смотрела на меня как та древняя императрица, которая стала
раздеваться при своем невольнике, считая его не за человека.
Мы подошли к небольшому домику в пять окон,
до нас донеслись звуки рояля и певший что-то мужской приятный голос; потом послышался очень сильный кашель, продолжавшийся все время, пока мы поднимались по небольшой лесенке в сени и
раздевались.
Две длинные залы — рекреационная и чайная (они
разделялись аркой) — были выкрашены снизу
до высоты человеческого роста коричневой масляной краской, а выше — розовой известкой.
Разделившись всякою рухлядью, у нас дошло и
до книг.
— Да что ж вино-с… — немного как бы смутился Павел Павлович, однако подошел к столу и стал допивать свой давно уже налитый последний стакан. Может, он уже и много пил перед этим, так что теперь рука его дрожала, и он расплескал часть вина на пол, на рубашку и на жилет, но все-таки допил
до дна, — точно как будто и не мог оставить невыпитым, и, почтительно поставив опорожненный стакан на стол, покорно пошел к своей постели
раздеваться.
Но в этот раз он едва дал себе время
раздеться, бросился на кровать и раздражительно решил ни о чем не думать и во что бы то ни стало «сию же минуту» заснуть. И странно, он вдруг заснул, только что голова успела дотронуться
до подушки; этого не бывало с ним почти уже с месяц.
Простояв минут пять неподвижно среди комнаты, он бросился на постель, совсем уже не
раздеваясь, и в один миг заснул. Забытая свечка так и догорела
до конца на столе.
Астреин совсем опустился. Он не только целый день ходил в пальто и калошах, но и спал в них, не
раздеваясь. С утра
до вечера он пил водку, иногда пил ее даже проснувшись среди ночи, доставая бутылку, из-под кровати. Воспаленный мозг его одиноко безумствовал в сладострастных оргиях.
Раздевшись до пояса, умываешься на чистом воздухе и видишь, как от рук, от лица и от тела вьется тонкий розоватый парок…
Наконец уехал последний гость. Красный круг на дороге закачался, поплыл в сторону, сузился и погас — это Василий унес с крыльца лампу. В прошлые разы обыкновенно, проводив гостей, Петр Дмитрич и Ольга Михайловна начинали прыгать в зале друг перед другом, хлопать в ладоши и петь: «Уехали! уехали! уехали!» Теперь же Ольге Михайловне было не
до того. Она пошла в спальню,
разделась и легла в постель.
Алеша возвратился в дом и весь вечер просидел один в классных комнатах, между тем как на другой половине часу
до одиннадцатого пробыли гости. Прежде, нежели они разъехались, Алеша пошел в нижний этаж, в спальню,
разделся, лег в постель и потушил огонь. Долго не мог он заснуть. Наконец сон его преодолел, и он только что успел во сне разговориться с Чернушкой, как, к сожалению, пробужден был шумом разъезжающихся гостей.
Время в клуб воротиться, к обеду…
Нет, уж поздно! Обед при конце,
Слишком мы протянули беседу
О Сереже, лихом молодце.
Стариков полусонная стая
С мест своих тяжело поднялась,
Животами друг друга толкая,
До диванов кой-как доплелась.
Закурив дорогие сигары,
Неиграющий люд на кружки
Разделился; пошли тары-бары…
(Козыряют давно игроки...